Знак Единения - Страница 50

…Делая резкие повороты, узкая дорога карабкалась в гору. Отряд, возглавляемый конным рыцарем, неспешно прошел по ней к запертым воротам крепости. Повинуясь жесту господина, от строя отделился мужчина и забарабанил в калитку.

– Открывайте! Имперский загонщик, Его Сиятельство Адвер рель Доуэлльский желает попасть в замок!

За стеной что-то заскрипело, зазвучали неразборчивые выкрики, но ворота открываться не спешили. Мужик заколотил в калитку снова. С тем же результатом. Стук стал громче и злее. Через некоторое время изнутри соизволили открыть калиточное окошко.

– Ну чего долбитесь? – хмуро вопросили оттуда.

– Вот как имперским войскам весточку пошлем, они придут, растолкуют, – гаркнул Хантир, слегка подретушированный наведенной мной иллюзией.

– Что за напасть такая! Вы за эту седмицу уже вторые, а за надельник – так и вовсе пятые! – проворчал стражник из-за калитки.

– Так меняла вторую седмицу разменял уже, достопочтенный, – усмехнулся Ломаный.

– Вот-вот. Месяц токмо начался, а уж пожаловали, – хмуро буркнул в окошко мужик. – Сначала грамотки свои покажите, я Их Сиятельству снесу. Уж он разберется, чьих будете.

Скалистый полуостров встретил нас хмурой моросью. Казалось, ледяная влага, пронизывая воздух, делала бесполезными все попытки согреться.

Судя по тому, что я уже про него слышала, Клык Шторма никогда не отличался гостеприимством. А вот теперь убедилась лично: угрюмая природа, угрюмый замок, угрюмые жители. Сплошная безнадега…

Я достала из седельной сумки пергамент, что прилагался к доспехам. Подала его Верьяну, а тот уже сунул документ в приоткрытое окошко. И мы приготовились к долгому ожиданию.

После получасовой проверки документов нас впустили-таки в крепость. И обращались уже куда почтительнее. Хотя добросовестно окропить святой водой наш отряд встречающие не забыли. Да еще с антимагической составляющей. Забавные у них здесь святые отцы, надо заметить…

Антимагический компонент аккуратно и бесшумно испарился еще на подлете – ни капли не попало на наши головы. Не для этого я как проклятая навешивала с утра личины на дюжину человек и одного полугоргона – пальцы до сих пор подрагивают. Хотя стоит отметить, что с каждым днем, и даже часом, Сила повиновалась мне все охотнее.

– Проверяют что-то все. А что у нас туточки проверять? – продолжал бухтеть себе под нос стражник, провожая меня в сопровождении преображенных магией Верьяна и Хантира к хозяину. – Кладовые наши, что ли, приглянулись? Чего еще смотреть-то…

Смотреть и правда здесь было не на что. Внутренняя обстановка замка отличалась аскетизмом. Никаких тебе изысков: ни золототканых гобеленов, ни мебели из древесины ценных пород. Деньги в роду Илишей шли исключительно в дело.

Верьян по дороге в крепость снизошел поведать заскучавшим попутчицам одну семейную историю.

Около полувека назад тогдашний хозяин Клыка Шторма женился по любви – первый из всего рода. И, как потом оказалось, последний. Жена попалась – натура тонко чувствующая, тяготела к прекрасному. Сразу после свадьбы начала переделывать замок в соответствии со своими вкусами и столичной модой, с размахом так: если уж шелк для портьер, то из самой Лавимы, ковры – только из Джерии, хрусталь – исключительно яссирский. Любящий супруг скрипел зубами, но оплачивал прихоти благоверной. Год, другой… На третий любовь прошла, долги остались, а наследники никак не появлялись. Так что после пары седмиц серьезных размышлений (и расчетов в компании амбарных книг) Илиш остался безутешным вдовцом – его супруга очень кстати «отравилась несвежими морепродуктами». Впрочем, горевал он недолго – следующий брак как раз и поправил пошатнувшееся было благополучие Клыка Шторма.

«И какая отсюда мораль?» Умеренность в желаниях – основа долголетия и процветания. Именно так Верьян резюмировал свою историю под осуждающим взглядом Эоны и аккомпанемент моего глумливого хихиканья.

Похоже, именно в главной зале крепости сохранились остатки той былой роскоши: изящная мебель, панели, картины, напольные вазы. Правда, в этой темной неуютной комнате они были размещены по принципу «все равно где стоит, лишь бы пыль вытирать не мешало».

Старый Илиш совсем не походил на сына (или, правильнее сказать, Верьян был совершенно не похож на своего отца?). В отличие от высокого и узкого в кости полукровки Оттис был кряжист, на физиономию простоват и абсолютно лыс. Тяжелые черты лица, глубоко посаженные глаза, расплывшаяся фигура. Кожу мужчины здешней природой высушило, выщербило и покоробило, точно обломок корабля, который долго носили волны северного моря, а после, наигравшись, выкинули на берег.

При нашем появлении хозяин замка с трудом поднялся с кресла. Стало заметно, что его левая нога, от ступни до колена, была в лубке, а кисть правой руки забинтована.

– Приветствую вас под моей крышей, благородный Доуэлль. – Илиш снова опустился в кресло. – Ничего, что я по-простому? Имперские загонщики редки в наших краях. Да и вообще все имперские…

Ничего себе намеки с ходу.

– Не очень-то меня хотели под эту крышу пускать, достопочтенный Илиш, – хрипло заметила я, обращением делая акцент на разнице в наших титулах.

В действительности имперский загонщик Адвер-рель рю Доуэлль, к имени которого я так нагло добавила свое и графский титул, весом в обществе не отличался – имел при себе только оруженосца да пару слуг. И, судя по нехитрому скарбу и потасканному снаряжению, его финансы пребывали в весьма плачевном состоянии, поправить которое могла лишь очень крупная добыча. Вышло так, что нюх у загонщика был отличным, а вот удача – ни к хмари.