Знак Единения - Страница 51

Мужчина прищурился:

– Так здесь не столица, чтоб двери распахнутыми держать. Особенно в дни фамильного траура. Месяца не минуло, как мой старший сын сгинул в Великом Разломе. Меня, как видите, тоже потрепало…

– Примите мои соболезнования. – Мои слова прозвучали чопорно и бесстрастно. – Клык Шторма понес невосполнимую утрату.

– Как знать, как знать, – загадочно промолвил хозяин замка. И неожиданно поинтересовался: – А вы не чересчур молоды для такой должности?

Я хмыкнула. Вопрос Илиша был весьма коварен по своей сути.

Загонщик – это не титул и не должность, это проявляющийся с разной силой талант (как правило, у представителей мужского пола). Наделенных им детей, как не попадающих под принцип несовместимости Даров мага и воина, служители Единого разыскивают по всей Империи и готовят в Маршалы Храма. Загонщик – это маяк для порталов, причем сам он магией, не обладает, но при острой необходимости может вызвать к себе внушительную поддержку. Задерживая противника по мере сил и умений своих, разумеется.

Стало быть, миряне среди носителей сего таланта хоть и встречаются, но крайне редко. Обычно это происходит, если Дар у человека проявился достаточно поздно, когда обучение уже теряет всякий смысл. А моя внешность не подверглась особо сильным изменениям, взрослее я не стала. Слегка огрубила черты лица, добавила себе мужественности, редкой щетины и ширины в плечах. Самая лучшая маскировка та, что не скрывает, а, скорее, скрадывает.

– В самый раз. – Я бы с удовольствием, скрипя сочлениями железной амуниции, опустилась в ближайшее кресло и повторила недоверчивый хозяйский прищур, но в доспехах этот номер в любом случае не прошел бы. Поэтому все, что мне оставалось – стоять и витиевато ругаться (про себя). – Мой Дар проявился не так давно. У вас есть сомнения в моей компетенции? Или, может, личная неприязнь?

Илиш недолго помолчал перед ответом, поглядывая на стоящих за моей спиной наемников.

– Дело не в этом, – медленно проговорил Оттис, подбирая слова. – Вы же здесь ради поимки моего парня? Так?

«Можно сказать, привезла нашалившего мальчика домой». Вроде того.

– Быстро слухи по Империи разносятся, – усмехнулась я.

Отец Верьяна подобрался.

– Так это все-таки правда?

– Не совсем. – Я замолчала: имперский загонщик никому ничего не должен объяснять.

В полном доспехе было жарко, душно и страшно неуютно. Не зря все-таки алонии предпочитают кожаные латы! Или те же кольчуги. Они легче и при случае защитят от шальной стрелы – а большего от них и не требуется: основной упор в обороне сестер делался не на крепость спрессованной кожи, а на мощность магического щита. Ну и собственную ловкость да быстроту, разумеется. А какая тут скорость, когда на тебе пуд железа…

Еще ко мне вернулось обоняние: казалось, от меня просто убийственно разило застарелым потом. Хотя, может, и не казалось…

– А подробнее? – Илиш с горящим взором подался вперед. – Верьян – последний из моих сыновей, и его судьба…

– А подробнее, достопочтенный Оттис, – перебила я мужчину, тяжело переступая с ноги на ногу, – мы поговорим за ужином, устроенным в честь моего приезда. Дорога, знаете ли, была трудной…

Мужчина обмяк в кресле. Он устало махнул здоровой рукой, подзывая слугу:

– Проводи! – И полувопросительно – мне: – Надеюсь, вечером нас ждет крайне интересная беседа.

– Вы вполне можете на это рассчитывать. – Я поспешила откланяться.

Снова мрачные сырые коридоры, винтовые лестницы, пройти по которым можно было только гуськом. Попадавшиеся навстречу слуги жались к стенам, чтобы мы могли протиснуться. До покоев пришлось тащиться долго и нудно.

– Что вы творите, Ваше Императорское Величество? – прошипел в ухо нагнавший меня в коридоре Верьян. – Может, поделитесь планами?

– Не здесь, – прошептала я почти беззвучно.

Мы уперлись в тяжелую деревянную дверь, которую тут же поторопился распахнуть для меня слуга. Не очень просторная комната с минимумом обстановки. В первую очередь внимание привлекал камин в половину стены, покрытый изразцовой плиткой. Кроме него в комнате обретались стол, пара кресел и спартанского типа кровать. Вместо вида на хмурое море – гобелен с панорамой какой-то битвы. Впрочем, небольшое витражное окно здесь тоже имелось – под самым потолком, забранное мелкой решеткой. Света от него было немного, но вполне достаточно, чтобы передвигаться, не спотыкаясь о мебель.

Забирая у подельника мой шлем, Верьян сжал плечо Хантира, взглядом приказывая ему оставаться у входа, а сам прошел следом за мной в апартаменты. Со словами «Господин желает ванну и служанку посмазливее» он выпроводил оттуда любопытного слугу и плотно закрыл за ним дверь.

Выигрывая время на раздумье, я подошла к Горгону и протянула руку. Тот без вопросов принялся отвязывать налокотники (или как они там называются?).

– Не боишься, что он быстро вернется?

– У нас, в замке, нагреть воду быстрее и проще, чем отыскать смазливую служаночку, – осклабился наемник, ловко снимая одну деталь доспехов за другой.

– Что, пытался уже? – Как же, я – и не поддену!

– Было дело, – сознался парень, дабы скорее перейти к интересующему его вопросу. – Так что мы делаем теперь, Вашество?

Конечно, я ждала этого вопроса. Ждала и боялась до взмокших ладоней и трепыханий желудка. Еще с Ойстры у меня была заготовлена речь. Красивая, правильная, убедительная, хорошо отрепетированная в долгие, томительные часы ожидания Верьяна. Но сейчас, стоя с ним лицом к лицу, все эти правильные слова сбежали от меня к какому-то другому оратору. Проклятый Ублюдок – это вам не доверчивый благородный мальчишка, готовый принять за правду любую чушь, если ее говорит любимая девушка. Илиш почувствует малейшую нотку фальши, просчитает слабости любых доводов, разметет нагромождения лжи. Ибо сам предатель, лжец и барыга.